РОБЕРТ СВЯТОПОЛК-МИРСКИЙ

В десять часов вечера следующего дня лошадь Медведева пала посреди дороги в пятидесяти шагах от ворот замка Горваль.
Стражники видели, как всадник, медленно поднявшись с земли, прошел два неуверенных шага, споткнулся, упал, снова встал и упрямо побрел к воротам.
Мост опустили, и спешно вызванный Юрок Богун бросился навстречу. Юрок с трудом узнал опухшее, грязное исцарапанное лицо Медведева. Он подхватил Василия, видя, что тот едва стоит на ногах.
- Ранен?!
Медведев отрицательно покачал головой и невнятно пробормотал:
- Сорок часов в седле…
Юрок хотел помочь ему идти, но Медведев отстранился.
- Я сам… - сказал он, выпрямившись, тяжело шагая.
Юрок шел впереди, широко распахивая двери, и, наконец, Медведев остановился посреди пустого бронного зала, широко раздвинув ноги и крепко ухватившись левой рукой за рукоять своего меча, как будто это помогало ему удерживать равновесие.
- Я позову князя, ты сядь, - сказал Юрок и выбежал.
Но Медведев остался в той же позе – он знал – стоит сесть и разбудить его будет невозможно.
Оставшись один, он, с трудом передвигая ноги, обошел весь зал, осматривая каждый угол, откидывая каждый занавес, и даже сунул голову в камин.
Когда стремительно вошел князь Федор, Медведев стоял посреди зала спиной к двери. Князь обошел неподвижную, как будто вросшую в пол фигуру, и остановился перед Медведевым. Лицо Василия посинело и отекло. Его покрывали свежие ссадины и царапины. Запекшаяся кровь, смешанная с дорожной пылью, багрово-серыми струпьями застыла на этом лице, полузакрытые глаза смотрели в бесконечность, как у слепых. Одежда Василия потеряла форму и цвет, а после многих рек и болот, пересеченных в пути, не раздеваясь, и не покидая седла, превратилась в негнущийся твердый панцирь. Сапоги до самых колен были измазаны лошадиной кровью, одна шпора сломана…
Медведев стоял, глядя поверх головы князя, и явно ничего перед собой не видел.
У Федора мелькнула мысль, что этот человек давно мертв и продолжает стоять лишь благодаря какому-то чуду. Мурашки пробежали по спине князя Федора, он нерешительно протянул руку и прикоснулся к груди Медведева.
Василий вздрогнул, и глаза его открылись шире.
- Что случилось? – спросил Федор.
- Князь… смерть… за твоей спиной… - проговорил Медведев тусклым, хриплым голосом и его опухшие губы едва шевелились.
Федор чуть не оглянулся, такое жуткое впечатление произвели на него эти слова в сочетании с голосом и видом человека, стоявшего перед ним.
- Я проскакал четыреста верст… - глухо продолжал Медведев. – Не вылезая из седла… Загнал восемь лошадей… Один из людей Леваша… упал с коня где-то под Гомелем… Кажется ногу сломал.. Второй отстал у Речицы… Нас пытались задержать… Он помешал этим людям… Может, погиб… для того, чтобы я успел… вовремя… Все это дает мне право… Что это я говорю? Какое право?… Знаешь, князь.… Будем говорить прямо.… Заговор раскрыт…

……………………………

Князь опустил голову и вдруг увидел на полу лужицу крови у правой ноги Медведева. На глазах Федора в эту лужицу упала очередная капля, и маленькие брызги едва заметными точками рассыпались по серой каменной плите.
- Почему ты не сказал, что ранен?! – воскликнул Федор.
На неподвижном лице Медведева едва заметно дрогнули уголки губ – впервые за весь разговор он попытался улыбнуться, и, протянув князю правую руку, разжал крепко стиснутый кулак. Обломок острой шпоры глубоко впился в ладонь.
- Здесь так тепло и тихо… Я боялся уснуть… - сказал Медведев.
Князь молча посмотрел на кровавую лужицу и едва слышно вымолвил:
- Я сделаю все, как ты хочешь…

ДВОРЯНИН МЕДВЕДЕВ